В 1954 году вся Америка тряслась, грохотала и крутилась от нового помешательства – рок-н-ролла. Королем рок-н-ролла и неутомимым его пропагандистом стал бывший ковбойский певец «хиллбилли» Билл Хэйли. Элвиса потрясла музыка «Комет», он часто забегал в джук-джойнты и кидал монеты, чтобы послушать и покачаться под «Crazy Man Crazy» и «Shake, Rattle and Roll». 5 июля 1954 года Элвис и сам уже стал артистом звукозаписи, записав на студии Sun Сэма Филлинса свой первый сингл «Thats All Right». Им заинтересовался менеджер восходящей кантри-звезды Хэнка Сноу некий Том Паркер, получивший в музыкальных кругах кличку «Полковник». Хэнк Сноу давал хорошие деньги, и Полковнику не нужен был Элвис, но что-то привлекло его внимание. Надо сказать, что Полковник был большим другом еще одного дельца от музыки, Джимма Фергюсона. А Джим Фергюсон, был менеджером самого горячего тогда исполнителя Америки, самого Билла Хэйли. Том позвонил Джиму и спросил, не будет ли Хэйли возражать, если к его шоу присоединится молодой кантри-паренек, которого Том хотел бы испытать большой сценой. Добряк Билл согласился, и Элвис присоединился к шоу в Омахе, штат Небраска. Его выступления проходят совсем незамеченными, ибо звезды шоу – «Кометы» Билла Хэйли. Огорченный Элвис решается подойти к мэтру…

Дальше послушаем воспоминания самого Хэйли: «Мы готовились к выходу, когда ко мне подошел Элвис, он сказал, что он очень большой мой фэн. Он произвел на меня приятное впечатление, и рассказал, что решил всерьез заняться музыкальным бизнесом, а Полковник Паркер сообщил ему, что я один из лучших, у кого можно поучиться. Он напоминал мне самого, когда я несколько лет назад, с точно такой же просьбой подходил к Хэнку Уильямсу и Реду Фоули. Мне некогда было смотреть его выступления, но однажды он попросил меня, чтобы я это сделал, и я пришел к нему за кулисы. Посмотрев его, я сказал: «У тебя врожденное чувство ритма, парень. Показывай побольше эмоций, сынок, не стесняйся, не будь таким испуганным. Покажи им все на что ты способен». Мы стали большими друзьями. Он рассказал мне о Полковнике Паркере. Спросил какая на мой взгляд лучшая гитара. Я показал ему мою «Gibson L-7». Ему понравился мой автомобиль, и, когда мы поехали в Талси, я дал ему порулить. Он пришел в восторг и сказал, что когда-нибудь обязательно купит такой же «Кадиллак» своей маме. Он очень скучал по ней все турне, прямо тосковал. Элвис спросил меня, был ли я когда-нибудь на «Grand Ole Opry»? Я ответил, что почти, но затем окунулся в рок-н-ролл, и теперь с моими барабанами и саксофонами меня туда просто не пустят. Он весело ухмыльнулся и сказал: «Я тоже в них не нуждаюсь». (Элвис очень тяжело переживал свое единственное выступление на «Grand Ole Opry», окончившееся полным провалом – В.Х.). Ему было всего 19 лет. Он был полон надежд. Его стремление к постоянному обучению напоминало мне самого меня в его возрасте. Элвис сказал, что его любимая песня – «Crazy, Man, Crazy», и когда он услышал ее, то окончательно решил стать певцом…»

Вначале Элвис не впечатлил Билла, и он занялся им только из уважения к Паркеру. Но, узнав парня поближе, Билл проникся к нему симпатией, и дал ему несколько ценных советов.

«Он был очень приятным и вежливым молодым человеком» – продолжает Билл. «Он всегда говорил мне «Сэр» и «Мистер Хэйли». Когда я попросил называть меня просто Билл, Элвис ответил: «Хорошо, сэр, мистер Хэйли». У него было что-то большее, чем просто талант. Но самое поразительное было то, что в то время. Когда все мы стремились к успеху, чтобы достичь преуспеяния, он, похоже, стремился к нему только ради своей матери! Это потрясало!»

Да, это действительно потрясает. Его любовь к матери не укладывается в обычные рамки. И я думаю, что может быть безвременная смерть его матери во время его армейской службы и стала одной из причин его ухода от главного течения Рок-н-ролла, к которому он никогда уже не был способен вернуться…

Еще один интересный эпизод, вычеркнутый из рок – истории ее фальсификаторами, имел место в октябре 1955 года. Элвис, мало кому известный, гастролировал по южным штатам, набираясь опыта и надеясь привлечь к себе внимание. Он приехал и Ньюпорт, штат Арканзас, и познакомился там с будущей звездой этикетки «Sun» Сонни Берджессом. Сонни Берджесс выступал здесь со своей группой «Мунлайтерс», к которой присоединился джаз-роковый саксофонист Панки Коулдуэлл. Как вспоминает сам Сонни Берджесс, игра группы так впечатлила Элвиса, что он решил нанять Панки и Мунлайтерс для своих гастролей, чтобы освежить сопровождение аккомпанирующих ему мемфиских музыкантов Скотти Мура и Билла Блэка. Тогда же Элвису предложили идею исполнить ритм-энд-блюзовую песню «One Night», которую он услышал в исполнении еще одной группы Сонни Берджесса, «Пейсерс», игравшей эту песню по просьбе публики иногда по пять раз за вечер. В качестве ответной любезности Элвис предложил Сонни похлопотать за него перед Сэмом Филлипсом по поводу заключения с ним звукозаписывающего контракта. И сдержал свое слово…

Тогда же. В октябре 1955 года, артистические пути Элвиса и Билла Хэйли, вновь сошлись. Импресарио Билл Рэндл просит «Комет» сделать для него специальное шоу в Кливленде в одной из средних школ города «Brooklyn High School», «Кометы» соглашаются и возглавляют шоу, в котором перед ними разогревают публику «четыре Парня» («Four Lads»), ПэтБун и нервничающий двадцатилетний Элвис. Это было его первое выступление на Севере.

Басист Билла Хэйли Эл Рэкс вспоминает: «Элвис очень нервничал. В ожидании своего выхода, он подошел ко мне и спросил: «Как вы думаете, этим янки понравится моя музыка?» Я успокоил его и сказал, что все будет нормально. «Ты только выйди, а дальше все пойдет как надо!»

Элвис спросил у Хэйли разрешения спеть его «Shake, Rattle and Roll» и «Crazy, Man, Сrazy». После шоу, которое как всегда прошло с бурным успехом, Билл направился в один из классов, превращенных в его гримерную. Еще за кулисами Элвис попросил у Рэндла разрешения сфотографироваться с мистером Хэйли. Ликующему Элвису разрешили, Билл тепло поприветствовал его и спросил как здоровье Полковника, и Элвис вывалил на него все, что случилось с ними за весь прошедший год. В такой теплой и приятной болтовне прошло почти полчаса, после сего приглашенный, наконец, фотограф Томми Эдвардс сделал исторический снимок(в начале статьи): 30-летний «Отец Рок-н-ролла» жмет руку будущему «Королю Рок-н-ролла». Этот снимок очень символичен, он пророчески символизирует предстоящую передачу Биллом своей короны преемнику, которая де-факто совершится через год.

Элвис прибывает 1 октября 1958 года на место своей постоянной службы на военную базу Фридберг, близ Франкфурта, Германия. А 25 сентября началось грандиозное 35-ти дневное турне БиллаХэйли и его «Комет» по Европе. И как же было Элвису не скрасить серость и однообразие армейских будней встречей со старыми друзьями!

«Кометы» прибывают в Германию 26 октября и устраивают знаменитый концерт в «Берлинском Дворце Спорта», который вошел во все энциклопедии мира как «Самый грандиозный Рок-разгул в Истории!» Все концерты Билла Хэйли в Германии заканчивались разгромами залов, где они происходили. 28 октября шоу прибывает во Франкфурт, и Элвис после службы отправляется посмотреть своих коллег и земляков.

Вспоминает барабанщик «Комет» Рэлф Джоунс: «Он служил неподалеку от Франкфурта, и привел с собой своих друзей. Весь концерт они плясали как одержимые. После шоу мы сфотографировались, и он, растрогавшись, сказал: «Знаете, ребята, если бы не вы, я бы до сих пор гонял грузовики в Мемфисе».

Они еще долго смеялись, вспоминая как в прошлые поездки с Элвисом часами дулись с ним в карты. Вспоминали, как в шоу Билла Рэндла Элвис боялся, понравится ли этим янки его музыка. И многое другое.

На следующий день 29 декабря «Кометы» выступают в Штутгарде. Это их заключительный концерт немецкой части турне. На прощальное мероприятие Элвис пришел в гражданской одежде. «Кометы» предлагают Элвису выступить вместе с Биллом!
Представьте себе, два Короля Рок-н-ролла, поющие вместе «Shake, Rattle and Roll»!!! Да если бы кто-нибудь записал это! Но увы, местные власти пришли в ужас от одной этой мысли, и совместный концерт двух супер-звезд не состоялся. Единственный в истории Рока шанс был упущен.